Имена пассажиров, которых сопровождали в Берлин первоклассные машинисты – лейтенанты госбезопасности Виктор Лион и Николай Кудрявкин, – внушали трепет: Сталин, Берия.
Офицерами НКВД нашим героям пришлось стать против желания. Однажды осенью 1942 года вернувшихся из рейса машинистов попросили зайти в кабинет начальника локомотивного депо Москва-сортировочная. Под пристальным взглядом по-хозяйски расположившегося там полковника госбезопасности перехватило дыхание. «Кузьма Павлович Лукин, – представился он. – Следуйте за мной». Через полчаса «воронок» остановился на Лубянке.
Свой брат машинист
– Это сейчас всё вспоминается с улыбкой, а тогда было не до шуток. Мы знали, что в это учреждение просто так не доставляют, – рассказывал Николай Кудрявкин.
Разговор был коротким. Кудрявкину и Лиону предложили работу в транспортном отделе Главного управления охраны НКВД. Они отказались: такое «продвижение по службе» ничего, кроме неприятностей, не сулило. Заместитель наркома внутренних дел махнул рукой: мол, разберемся…
Разобрались скоро и в соответствии с требованиями военного времени – без уговоров:
– Коммунисты? Тогда оформляйте документы!
Так машинисты стали лейтенантами госбезопасности. Их ознакомили с постановлением Президиума Верховного Совета СССР (под грифом «совершенно секретно»), запрещавшим членам Политбюро ЦК ВКП(б) пользоваться воздушным транспортом. Для передвижения на большие расстояния использовались литерные поезда.
В служебные обязанности новоиспеченных машинистов-охранников входило обеспечение безопасности движения правительственных поездов: осмотр локомотива, замена его на новый в случае обнаружения неисправностей, контроль за выполнением локомотивной бригадой всех предписаний в пути.
Можно только догадываться, каково это – сидеть в кабине паровоза и сутками молча наблюдать, как работают сменяющие друг друга машинисты. Кудрявкин и Лион – потомственные паровозники, профессионалы самой высокой квалификации. Руки-то не обманешь, они всё помнят и сами тянутся к управлению.
Бригадам, впрочем, тоже было несладко – работали точно под прицелом, зная, что за любой промах отвечать придется головой. И не подозревали, что молодой энкавэдэшник – свой брат машинист.
Штаты дали «шланг»
Помощь странам, противостоящим нацистской Германии, президент США Франклин Рузвельт сравнил со шлангом, который лучше дать при пожаре соседу, когда пламя грозит перекинуться на ваш дом. По ленд-лизу (от cлов lend – давать взаймы и lease – сдавать в аренду, внаем) Россия в годы войны получала внушительное количество техники, в том числе и локомотивов.
Для поездки Иосифа Сталина в Берлин на Потсдамскую конференцию был выбран американский тепловоз Да20-27 из числа полученных как раз по ленд-лизу. Предшественники этого локомотива выпускались в США начиная с марта 1941 года и имели обозначение ALCO RSD-1. Заказ на серию таких тепловозов был сделан в 1943-м. Всего из Штатов поставили 68 локомотивов (два из них затонули в пути).
В Советский Союз «американцев» доставляли морем. Сборка производилась в Раменском депо под Москвой. По сравнению с американской версией в модификации, изготовленной специально для СССР, была изменена осевая формула, позволившая уменьшить нагрузку на рельсы. И двигатель поставили более мощный – тысяча лошадиных сил.
Готовились к «вояжу» с железной основательностью сталинской эпохи. Для начала совершили пробную поездку от Москвы до Потсдама. Машинисты выучили каждый поворот, почувствовали, как «дышит» иностранный локомотив.
И вот настал момент, которого так долго ждали. Июль 45-го. Литерный не ехал, а «плыл» по путям – мягко, без рывков, с остановками «по требованию». Сталин любил короткие прогулки. Во время одной из них подошел к тепловозу. «Доедем мы на этой машине до Берлина?» – спросил генералиссимус у Кудрявкина. «Не только до Берлина, – ответил Николай Иванович, – но и обратно в Москву вернемся, товарищ Сталин!»
«Аккуратнее, товарищ!»
В Потсдам прибыли строго по графику, составленному в НКВД. Правительственную делегацию встречал Георгий Жуков. Пока на конференции принимались исторические решения, определившие судьбу многих государств на десятилетия вперед, у доблестных лейтенантов тоже хватало забот. Нужно было проверить исправность всех узлов и агрегатов и запастись топливом. Разрушенный Берлин осматривали второпях.
На душе у лейтенантов Лиона и Кудрявкина было неспокойно, хотя поездка вроде бы прошла благополучно, вот только одно «но»…
На мосту через Одер скорость движения была ограничена, но предупреждение об этом машинист получил в последний момент. Сейчас уже трудно с уверенностью сказать, что тогда произошло. По одной из версий, тормозные колодки тепловоза перегрелись и попавшая на них смазка задымилась.
Помощник машиниста выглянул из кабины посмотреть, откуда дым, зацепился за мачту и… выпал. Применили экстренное торможение. Незадачливого помощника по фамилии Иванов унесли в вагон, где находился врач. Как оказалось, он отделался легким испугом и вскоре как ни в чем не бывало занял свое место.
О происшествии доложили Сталину, и главнокомандующий о нем не забыл. За несколько минут до отправления состава в Москву подошел и спросил о самочувствии помощника. Поодаль стоял Берия и с отсутствующим видом протирал очки. Все, кто находился в кабине, покрылись холодным потом. Сталин сделал характерный жест указательным пальцем, улыбнулся и сказал: «Надо, товарищ, быть аккуратнее…»
Не по сценарию
Будь ты хоть Иосиф Сталин, а погоде не прикажешь. И даже простому стрелочнику порой удается изменить утвержденный в верхах сценарий… Накануне прибытия литерного поезда в Москве прошел ливень. Состав должен был затормозить у ковровой дорожки, которая вела в депутатский зал. Комендант уже отсчитывал последние метры, но тут появился стрелочник с красным флажком. И машинисту пришлось тормозить раньше, а «отцу народов», как простому смертному, идти вдоль скользкой и грязной платформы до машины.
Виктора Лиона по этому поводу заставили написать объяснительную. Разобрались. Оказывается, все действовали по инструкции, только не по правительственной, а по железнодорожной. Компетентная комиссия признала правоту Лиона. А могли ведь и по-другому решить.
Позже Лиону и Кудрявкину вручили медали «За боевые заслуги». Их некогда засекреченная миссия могла бы стать сюжетом захватывающей исторической повести.
Серийные братья легендарного «потсдамского» тепловоза Да20-27 работали на линии Красноводск – Ашхабад – Мары – Зиадин и Гудермес – Червленная – Кизляр – Астрахань.
На заседании 5 августа 1945 года, в День железнодорожника, было принято решение о восстановлении в Советском Союзе строительства теплово-зов с использованием в качестве образца тепловоза серии Да, причем по указанию Сталина следовало точно скопировать американскую конструкцию.
Автор: Мария Кузнецова